Названия многих улиц в осетинских городах вызывают у меня недоумение, причем с детства. Понятно, что в значительной степени такое положение дел отражает творящийся в Осетии ментальный бардак. Но сейчас я хочу сказать не о существующих улицах имен разных канувших в Лету деятелей, никакого отношения к Осетии и осетинам не имевших, а о той, которой нет.
Кем был Бега Кочиев, думаю, более-менее образованные осетины знают. "Форпостники", которые до сих пор верят в абсолютно добровольное присоединение всей Осетии к России и пытаются быть большими русскими, чем сами русские, его историю стараются не вспоминать по понятным причинам.
Летом 1830 года российские отряды под командованием Ренненкампфа, укрепленные грузинской милицией, приступили к окончательному решению "юго-осетинского вопроса". Распространяться о геройском сопротивлении я особо не буду; скажу только, что Бега Кочиев и его люди самым жестким образом зарубились с карателями и примкнувшими к ним грузинами в абсолютно безнадежной ситуации. У Потто эти моменты хорошо описаны. Отход к башне Кола, совершенный Бега, оказался его последним маневром, там 30 осетин были осаждены то ли 1000, то ли 1500 солдатами. Очевидец боя Чудинов писал, что во время штурма они горланили какие-то песни и высказывали удивительное презрение к смерти. Взять башню наступавшие так и не смогли, несмотря на огромный численный перевес. Тогда ее подожгли. Осажденные, уже не имея возможности обороняться, с обнаженными клинками прыгали вниз, чтоб перед смертью успеть зарубить пару-другую солдат, если повезет.
Полуживым был взят только Бега, так было нужно, но дальнейшая судьба его покрыта мраком. Вроде историки сходятся на том, что его хотели сослать подальше, но по дороге он умер. Но я слышал и другую версию: якобы Бега не умер, а вернулся в родной Чеселтгом (Чеселтское ущелье). По сделке, заключенной с русскими, он якобы обязался поддерживать в этих местах спокойствие взамен на гарантии от грузинских посягательств. Простой народ, очевидно, настолько впечатлился его подвигом, что перенес Бега в область полумифических фигур, символических защитников людей. Это неудивительно, учитывая многовековую традицию осетин практически обожествлять храбрость.
В школьном учебнике истории Осетии я читал о вышеупомянутых событиях пару строк. Спасибо осетинскому классику Нафи Джусойты, написавшему роман "Кровь предков", посвященный 1830 году, а то бы полный вакуум был. Образ осетинского героя Бега решительно не вписывался в реальность Российской Империи, он был вреден и не нужен. При СССР, когда могли представить дело как сопротивление горцев "тюрьме народов", этого делать тоже не стали, в рамках курса на полную картвелизацию Южной Осетии под прикрытием "вечной дружбы" осетин и грузин. Бега со товарищи даже после смерти были очень неудобными фигурами, поэтому искоренение памяти о них медленно шло десятилетиями. Они были живы в народных песнях, но из национального идеологического поля оказались убраны. Национальное самосознание оказалось отрезано от их подвига, не подпитывалось им.
Сейчас на дворе 21 век, Южная Осетия обрела статус независимого государства, Северная - республика в составе России. Но Бега и в наше время какой-то бесприютный. Он есть, но в то же время его нет. Осетинские лидеры не апеллируют к его образу, о нем не снимают хотя бы коротких фильмов, значительная часть молодежи вообще не знает, кто он такой. Что это? Трусость, безразличие, боязнь не угодить Москве даже в таком вопросе? Так чего бояться, Бега воевал с карателями, которые пришли в Осетию с мечом. Он защищал свою землю и могилы своих предков, защищал отчаянно. В Дагестане проспект Шамиля есть, а вот у нас улицы Бега Кочиева - нет. В Цхинвале, столице независимой Южной Осетии, нет улицы Бега Кочиева, и это - позор. Кто-то скажет, мелочь, подумаешь, но нет. Эти мелочи красноречивы. Очень красноречив и тот факт, что имена 29 воинов Кола стерты из нашей истории, я встречал только 2 из них. Как так? Раньше мы были в составе грузии, все понятно, сейчас в чем дело?
Бега Кочиев - воин, герой и настоящий осетин, которого нужно приводить в пример младшим. Воспитывая их, обращаться к его образу. Многие народы придумывают баснословные фигуры в идеологических целях, а у нас все ровно наоборот. В свое время его боялись каратели, а теперь, судя по всему, и кое-кто из осетин боится. Как бы чего не вышло. О другом забытом герое, Махамате Томаеве и его несуществующей улице как-нибудь в другой раз.
Источник: soslan-oss